Вопросы детского билингвизма и языковая среда

(Выступление на  Третьей конференции по русско-японскому  детскому билингвизму, 19.10.2014)

  Ямасита Марико,

                                  почетный профессор университета Токай

                                   Посвящается моей бабушке

                              Екатерине Федоровне Русаковой

1.    Трудности социализации.

  Личность и самосознание формируются в процессе социализации и развиваются путем усвоения духовных ценностей, свойственных тому или иному обществу. Попадая в новый социум, где придерживаются отличных от уже знакомых ценностей и норм поведения, ребенок,  безусловно, испытывает трудности социализации. Однако дети, воспринимая новый социум как естественную данность, часто даже не осознают причины возникающих трудностей. Подобное пришлось пережить и мне, когда наша семья переехала в Японию из Харбина.

   До 12-ти лет я жила среди русских, ходила в советскую школу, русская культура была для меня родной, несмотря на то, что Харбин –  это Китай, вокруг жили китайцы. Но был и «русский» Харбин как часть типично русского мира – выходцы из Российской империи продолжали соблюдать свои национальные традиции. В нашей семье тоже царил русский дух, который создавала русская бабушка, а отец, японец, особенно не возражал.

  После окончания Второй мировой войны постепенно началась репатриация японских семей в Японию. Русские семьи тоже начали покидать Харбин. Кто возвращался на Родину, кто переезжал в Европу, кто – в Америку или в Австралию. Перед нашей семьей встал выбор: Япония или Советский Союз, поскольку Советский Союз принимал такие семьи, как наша. Мы вместе с бабушкой могли поехать в Советский Союз, но родители решили ехать на родину отца, а бабушка уехала на свою родину.

   Ребенку 12-ти лет потребовалось совсем немного времени для адаптации в новой, японской, языковой среде.

   В современной Японии дети-билингвы растут в японском социуме, в японской языковой среде, и многие родители прилагают значительные усилия, чтобы создать для ребенка русскоязычную среду, окружить его «русским» миром. Следует отметить важность посещения русской школы. Преподавательницы, учительницы, воспитательницы с подвижническим энтузиазмом и любовью стараются воссоздать русскую атмосферу хотя бы в пределах школы. Но хочется обратить внимание на проблему формирования мотивации: отношение ребенка к посещению русской школы, его отношение к русскому языку, формирование желания учить русский язык и говорить на этом языке.

   Ребенок всегда старается делать то, что нравится родителям. Если даже он не очень охотно учит русский язык, но взрослые говорят, что нужно, ребенок будет стараться исполнить желание взрослых. Однако чрезмерно принуждать ребенка что-то делать, в нашем случае, учить русский язык, представляется крайне нежелательным, как нежелательно любое насилие, поскольку препятствует развитию детского мышления, особенно когда уже сформировалась маленькая личность, появилось самосознание – «я есть я», «я хочу», «я не хочу», «я буду» или «я не буду» и т.д. С возрастом ребенок сам начинает выбирать комфортную для него окружающую среду. Приведу один запомнившийся мне пример из жизни знакомой японско-немецкой семьи, дочь которых воспитывалась в японской среде, ходила в японский детский сад, дома с матерью, японкой, и с отцом, немцем, говорила только по-японски. Через некоторое время отец захотел, чтобы дочь выучила немецкий язык, и начал выписывать из Германии разные детские книжки, картинки и пр., но уже было поздно. Девочка категорически отказывалась воспринимать немецкий язык, так и выросла, не зная язык отца.

2.    Преимущества двуязычия.

(из личного опыта)

   Всю свою жизнь я испытывала и испытываю гордость от знания двух языков. Это мое самое большое преимущество.

          1. Освоение двух языков.

    С самого начала мы с братом говорили на двух языках. С бабушкой и матерью – на русском, с отцом – на японском. Выбор «с кем и на каком языке говорить» не вызывал никаких сомнений и был естественным. С братом между собой мы говорили на двух языках, а о том, кто мы, русские или японцы, никогда не задумывались. После переезда в Японию я никогда не могла себе представить разговор с матерью по-японски, и до самого последнего момента, когда я провожала ее в последний путь, мы с ней говорили только по-русски.

          2. Период неупотребления японского языка.

   Наша жизнь круто изменилась с приходом в Харбин Советской армии. Железная дорога, где работал отец, перешла в юрисдикцию Советского Союза. Отца уволили, и он вынужден был переехать, найдя работу далеко от дома. Мы остались вчетвером: бабушка, мама и мы с братом – дом стал совершенно русскоязычным. Нам с братом было запрещено говорить по-японски во избежание лишних неприятностей: советских солдат расселяли по частным квартирам, и они всегда находились поблизости. Но солдаты, зная кто мы такие, не причиняли нам никакого вреда, а наоборот, были добры и относились к нам хорошо. Иногда они даже заходили к нам «на огонек» поговорить с бабушкой по душам: им было интересно послушать рассказ человека другого склада жизни, других ценностей. У меня остались только теплые воспоминания о советских солдатах, и когда Советская армия, выполнив свою миссию, покидала Харбин, мне было грустно расставаться с ними.

   Итак, с приходом Советской армии в Харбин и до нашего переезда в Японию, т.е. в течение 8 лет, я не говорила по-японски и почти полностью забыла японский язык. Наша жизнь в Харбине продолжалась, мы с братом начали учиться в советской школе по программе Министерства Просвещения СССР, по учебникам, которые привозились из Советского Союза. В Харбине было три таких школы: «Первая Советская Средняя Школа, Вторая Советская Средняя Школа, Третья Советская Средняя Школа». Кроме них был еще лицей святого Николая и лицей Александра Невского, работавшие по старым программам. Со временем эти лицеи закрыли, а детей, обучавшихся там, перевели в советские школы.

   В 1953 году в порт Шанхая зашел последний японский пароход, чтобы забрать еще остававшихся репатриантов. Это был последний рейс, и последний шанс вернуться японцам на родину. Расставшись с любимой и любящей нас бабушкой, расставшись с милым Харбином, мы сели на этот последний пароход и прибыли в Японию.

          3.   Переход из русского социума в японский (переезд в Японию из Харбина).

   В настоящее время в Японии проживает большое количество иностранцев, и японское государство серьезно занимается вопросом обучения японскому языку детей, испытывающих проблемы в школе. Специалисты разрабатывают методику обучения таких детей, принимая во внимание национальные особенности страны, из которой приехал ребенок, а также специфику детского мышления и психики. Это весьма сложная работа, в которой активно принимают участие специалисты-психологи.

  В 1953 году, когда мы переехали в Японию, страна только начинала восстанавливаться после поражения в войне, и репатрианты могли надеяться лишь на обеспечение прожиточного минимума. Понятно, что обучение японскому языку вновь прибывших детей в этот минимум не входил. Кроме того, детей, нуждавшихся в помощи с японским языком, было не много, поэтому эту обязанность взяли на себя школы, где учились такие дети. Школы оказывали им максимальную поддержку и старались помочь привыкнуть к японской среде, усвоить японский язык и японские традиции.

    В школе, куда определили меня, молодая учительница приставила ко мне одну девочку, которая в школе всегда была рядом: помогала мне на уроках, если я плохо понимала, во время перемен защищала меня от мальчишек, не давая им обидеть или дразнить меня. Сама я не сознавала трудности атмосферы, в которую я попала, и глубоко заложенная в сердце любовь к русскому языку помогала мне.

  В Токио при Обществе «Япония-СССР» (ныне Общество «Япония-страны Евразии») была великолепная библиотека, и я брала там русские книги, в основном, русскую классику. Чтение русских книг было для меня утешением, отрадой, за чтением я отходила от окружающей меня реальности и от каждодневных забот

          4.   Возвращение к употреблению двух языков.

   После окончания старшей средней школы, к моему большому счастью, я смогла поступить в университет Дзёти (София) на факультет иностранных языков, на отделение русского языка, где стала интенсивно изучать теорию русского языка. 60 лет назад в Советском Союзе началось исследование проблем преподавания русского языка как иностранного, однако учебных пособий по РКИ в Японии не было. Японские преподаватели сами составляли учебники. Они внесли большой вклад в развитие русистики в Японии. Имена профессоров Сомея Сигеру, Одзава Масао остались в истории японской русистики. Русские преподаватели сами составляли учебники по говорению. Эти самодельные учебники, скорее всего, не соответствуют современным методикам РКИ, но студенты по этим учебникам учились говорить по-русски. Учебник назывался «Курс разговорного русского языка» и был составлен на основе грамматики, студенты по-русски учили грамматику, осваивая разговорный русский язык.

   После переезда в Японию за короткое время я освоила японский язык и снова начала употреблять два языка. В Японии до поступления в университет мой мир русского языка был ограничен только общением с матерью и чтением русских книг.

   В Харбине я окончила пять классов. Грамматику русского языка мы учили по учебнику, составленному под редакцией академика Щербы. Я привезла этот учебник в Японию и берегу его как память о харбинской школе.

   По-русски я говорила свободно, почти всю практическую грамматику освоила в Харбине, в университете же начала учить русский язык теоритически. До этого я прочитала много произведений русской классической литературы, но просто проглатывала, глубоко не задумываясь. В университете на занятиях с японскими преподавателями, когда мы, например, изучали роман «Евгений Онегин», я по-новому увидела мир Пушкина, поняла богатство и красоту русского языка. Как говорил Михаил Васильевич Ломоносов: «Русский язык имеет великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях кратость греческого и латинского языков».

          5.   Непрерывное общение на русском языке.

   После окончания университета несколько лет я работала переводчиком, приобрела большой опыт. Через некоторое время меня пригласили в университет Токай преподавать русский язык японским студентам и вести курс устного перевода студентам МГУ, которые приезжали в университет Токай на стажировку на основе заключенного Соглашения о научном сотрудничестве между университетом Токай и МГУ. Кроме преподавания в мои обязанности входила административная работа. В 1973 году, когда было заключено межвузовское Соглашение, связь между Японией и Советским Союзом была ограничена только международным телефоном, телеграфом или авиапочтой, и вся связь с Москвой проходила через меня. Но время изменилось, появились электронные средства связи. Мне часто приходилось сопровождать руководство университета Токай в Москву для переговоров в Академии наук, в МГУ и в других организациях, также в качестве руководителя приходилось сопровождать студентов университета Токай для стажировки в МГУ.

    Таким образом, до сих пор я имею возможность почти постоянно находиться среди русских, в повседневной жизни пользоваться русским языком – благодарю судьбу за то, что связала меня с ним, и хочу верить, что это будет продолжаться до конца моей жизни.

    В заключение хочу отметить, что нельзя сравнивать мой опыт с опытом детей-билингвов, проживающих в Японии. Я воспитывалась в русскоязычной среде, ходила в советскую школу, меня окружали только русские. Здесь дети находятся среди японцев, японский язык занимает большое место в их жизни. Я уже указывала на старания родителей для создания русской атмосферы для своих детей. По моему личному опыту, нужно не только старание, но важна любовь к русскому языку, которую взрослые могут и должны привить своим детям. Мне известны примеры семей уважаемых коллег: дети стали взрослыми, и русский язык, язык матери является для них родным – они могут говорить, понимать, думать, писать, читать на двух языках и вести плодотворную жизнь в различных областях. В этом заключается большая заслуга матерей, которые достойно воспитали своих детей в японской среде, одновременно прививая любовь к русскому языку, к русской культуре, к своей второй родине. Это послужит хорошим примером для молодых семей, желающих, чтобы их дети владели как минимум двумя языками.

    В моей жизни все, что касается русского языка и России, тесно связано с моей бабушкой. Ее любовь к родине, к русскому языку передалась мне. С момента рождения я была окружена ее любовью. Первые слова по-русски я услышала от нее. Только благодаря бабушке заложенные в детстве азы русского языка превратили меня в достойного носителя русского языка. Я храню в своем сердце память о бабушке и посвящаю ей эту статью.